Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Посередине долины, где произошла битва, стоит железный крест, приблизительно в двенадцать футов вышиной и пять вершков толщиной; он находится под навесом, укрепленном на четырех столбах, тоже железных».
Памятник, по всей вероятности, имел какую-нибудь надпись, унижающую французов, так как в 1794 году он возбудил негодование французской армии, расположившейся лагерем в Ронсевальской долине. Крест был сломан, и вместо него было посажено дерево свободы; по этому поводу в Конвент был послан доклад следующего содержания:
«Пиренейская армия, одержав в Ангви победу 26 и 27 вандемьера, отомстила за старинное оскорбление, нанесенное французской нации. Наши предки эпохи Карла Великого были разбиты в Ронсевальской долине. На поле битвы испанец воздвиг пирамиду. Побежденный в свою очередь французскими республиканцами, он собственной кровью смыл надпись с этого памятника; в настоящий момент мы разрушили и это последнее воспоминание; республиканское знамя развивается сегодня там, где еще вчера был дряхлый памятник королевской гордости, и дерево свободы заменило символ тиранов. Трогательная и воинственная музыка сопровождала это изменение».
Историк «Королевского дома» не без горечи вспоминает об этом разрушении.
«Посередине этой долины, — пишет он, — возвышался когда-то крест Роланда, памятник, воздвигнутый в воспоминание о победе отважных наваррцев и разрушенный потомками тех, которые погибли под ударами испанской армии».
Между тем если не в самом Ронсевале, то в его окрестностях сохранились воспоминания, по-видимому, очень древние. В хартии об устройстве странноприимного дома в Ронсевальской долине архиепископ Пампелунский объявляет, что устраивает ее «на вершине горы, известной под именем Ронсеваль, близ часовни Карла Великого, самого знаменитого из французских королей». Эта часовня, известная под именем Ибаньета, несколько раз перестраивавшаяся, но все-таки существовавшая в начале XII столетия, считалась построенной еще Карлом Великим. Собственно, нет никакого основания не верить в правдивость этого предположения. Разве не естественно поверить, что Карл, который, как нам известно, принимал очень близко к сердцу потерю любимого племянника, в память о нем воздвиг часовню? Предположим, что пилигримы придали ей значение памятника о Роланде; но тогда остается все-таки вопрос, кто ее построил? По какому поводу? Мы уже говорили, что в начале XII столетия место это было настолько пустынно, что волки целыми стаями нападали на путешественников; долина же Ронсеваля даже в начале XIII века была совершенно необитаема и не культивирована. По всей вероятности, Карл, выстроив эту часовню, принял известные меры к ее охране, но в смутное время X и XI веков часовня была заброшена. Устройство странноприимной гостиницы явилось первой попыткой обезопасить эту местность.
Другой памятник, воздвигнутый Карлом, имеет отношения вообще к народу 778 года. Это — «Крест Карла» (Crux Caroli). О нем упоминается в хартии епископа Байонского как о границе Сизской долины. Он возвышается на самом возвышенном пункте римской дороги, по которой, вероятно, проходила армия Карла.
Вот что говорит о нем «Путеводитель паломников», уже цитированный нами однажды:
«В стране басков по дороге из Сен-Жака находится высокая гора, которую называют Сизскими воротами; восхождение на нее равняется восьми милям. Она так высока, что когда стоишь на ее вершине, то кажется, можешь достать рукой до неба. Отсюда можно видеть три государства: Кастильское, Арагонское и Французское. На самом верху есть место, называемое Крестом Карла, так как Карл, отправляясь в Испанию во главе своей армии, пробил при помощи топоров, пик и других инструментов дорогу и водрузил там крест... На этом месте паломники становятся на колени, совершают молитву и каждый делает на земле крест: таких крестов можно видеть тысячи».
В этом точном и подробном рассказе нет ничего, что заставило бы подозревать правдивость автора. Карл восстановил действительно римскую дорогу, и выражения, употребляемые автором, наводят на мысль, что он вспомнил об этой работе, прочитав надпись на кресте. В настоящее время креста этого не существует, но при тщательных розысках, быть может, драгоценный памятник и отыскался бы.
Труднее указать, где находится «Долина Карла», упоминаемая в разных старинных легендах. Впервые, по-видимому, о ней упоминается в германской поэме, которая представляет собою интересную версию испанского похода Карла, затем несколько десятков лет спустя — в «Путеводителе». Судя по последнему, «Долиной Карла» называется то место, где Карл остановился лагерем в то время, когда на Роланда напал враг. Мы уже говорили, что армия Карла следовала по римской дороге, а следовательно, и долину эту нужно искать где-либо вблизи Сизских ворот.
Таким образом, «Крест Карла», «Часовня Карла» должны считаться памятниками, воздвигнутыми императором франков, — первый в память восстановления древней дороги, второй в честь павших в бою 15 августа 778 года. Последний, следовательно, имеет большую историческую ценность, так как позволяет утверждать, что битва при Ронсевале действительно была и что во время этой битвы погиб цвет франкского рыцарства, о чем упоминается во французских поэмах, верных хранителях исторических преданий.
Эти французские поэмы сохранили не только имя Ронсеваля, но подробности, с которыми они изображают самую битву, заставляют предполагать, что безвестные авторы были знакомы даже с самой местностью. Их описания природы если нельзя приложить к самой долине, зато они безусловно верно изображают характер местности близ Сизских ворот. Описывая переход армии Карла Великого через эти ворота, поэт говорит следующее:
Высоки горы, мрачны долины,
Скалы и таинственные ущелья.
А в тот момент, когда армия бросает лагерь, чтобы возвратиться в Ронсеваль по той же дороге, поэт повторяет:
Высоки горы, мрачны и громадны;
Глубоки долины, где бегут потоки.
В описаниях Ронсевальской долины нет упоминания ни об ущельях, ни о мрачных долинах. Все время поэт говорит о поле, и вид, представляющийся глазам Карла, когда он возвращается на место сражения, не имел формы узкого прохода: он видит поле, ложбины и горы, одним словом, долину, окруженную высокими горами, а в двух милях от долины по дороге, ведущей в Эбро, замечает пыль, поднимающуюся от убегавших сарацинов.
В описании самой битвы имеется немного подробностей, которые позволили бы нам дополнить эти указания, но в общем здесь нет ничего, что бы противоречило первому описанию.
Одно место в поэме вызвало бесчисленные споры — это именно указание, что Роланд, умирая, ложится под сосну. Эта подробность поразила французского ученого Дешана, когда он посетил Ронсевальскую долину. «Я, — говорит Дешан, — внимательно осматривался по сторонам, но не нашел и следов сосен... Мне кажется, что трувер упоминает об этом просто ради “шику”, сам
