Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Песня о Роланде еще более удалена от истины. Неожиданность заключается главным образом в том, что сарацины нападают на французов после того, как заключили с ними мир и признали свою подчиненность; битва же происходит самая обыкновенная. Франки, расположившись лагерем в Ронсевальской долине, слышат со стороны Испании звук тысячи рогов — это трубят сарацины; вскоре Оливье, взойдя на возвышенность, замечает приближение громадной армии, покрывающей собою «все горы, долины и холмы». Французы готовятся к встрече и после нескольких схваток подавлены превосходящей их численностью, преувеличенной до невероятного количества: сарацины в числе четырехсот тысяч нападают на двадцать тысяч, и тем не менее французы, прежде чем погибнуть, убивают их почти всех. Роланд обращает последние остатки в бегство и после того, как ранит их вождя, умирает сам, повернувшись лицом к вражеской стране.
В начале поражение при Ронсевальской долине было описано вернее, то есть по крайней мере так можно предполагать. Автор первой песни, той самой, которая послужила зерном, а последующие дополнения к которой можно сравнить с корой, быть может, сам участвовал в походе или же слышал рассказы про него из уст очевидцев, вернувшихся во Францию. Решить этот вопрос наверное — нет никакой возможности в настоящее время. Во всяком случае, он вставил в свое произведение несколько драгоценных подробностей, уцелевших в его памяти и следы которых еще можно разглядеть теперь, несмотря на то что в продолжение трех столетий песня подвергалась многочисленным изменениям и стала почти неузнаваемой.
Одним из главных следов с этой точки зрения является утверждение, что нападающей стороной были сарацины из Сарагосы. Поэзия вообще не история, но в этом случае песня о Роланде не сильно уклоняется от истины, наоборот, она даже вернее и правдивее официальных летописей. Правда, песня ничего не упоминает о басках, но в этом нет ничего удивительного, так как это горное племя совершенно не известно на севере Франции. Самое интересное то, что арабские летописи, французские историки и песня о Роланде — все утверждают, что нападение было сделано сарацинами.
Мы уже упоминали об имени Ронсеваля; другая географическая подробность, встречающаяся в поэмах, — это Сизские ворота, которые проходил Карл на обратном пути во Францию. Можно также указать еще на некоторые названия, встречающиеся в песне о Роланде: так, между прочим здесь упоминаются Аспийские ворота (западная сторона Ронсевальской долины), Сарагоса, Эбра (называемая в песне Себрой), Рюна, древнее название реки, протекающей в Помпелуне, и несколько городов северной Испании, взятых Карлом перед его возвращением во Францию. Но эти имена могли быть присоединены к поэме впоследствии, благодаря рассказам пилигримов, так как многих из этих городов Карл даже не мог встретить на обратном пути. Теперь скажем два слова о действующих лицах поэмы.
Двое из этих лиц — Карл и Роланд — безусловно достоверны. О двух других знатных рыцарях, упоминаемых Эйнгардом, не осталось никакого воспоминания. О Роланде поэт упоминает с третьей строчки и делает его центральной фигурой. Так как Роланд был маркграфом британским, то весьма вероятно, что первая песня о Роланде была сложена во французской Бретани. Как умер Роланд, достоверно не известно, потому что ни один из участников битвы не пережил его. Но возможно, что его труп был найден посреди других, и народное воображение решило, что Роланд один обратил в бегство врагов и умер победителем. Быть может также, что случайная трещина в скале, близ которой нашли труп Роланда, заставила предполагать, что герой пытался разбить свой меч, опасаясь, как бы он не достался в руки врагов.
Что касается других героев поэмы, погибших вместе с Роландом, и главным образом его друга, известного под именем Оливье Женевского, — мы не можем сказать, существовал ли он действительно. Единственным историческим лицом является архиепископ Рейнский Турпин. Но этот прелат, о котором, собственно, ничего неизвестно кроме имени, умер долго спустя 778 года; нам неизвестны причины, которые заставили поэтов вывести его среди сражавшихся при Ронсевальской долине. Одно только можно предположить: что он участвовал в экспедиции франков в Испании.
Три обстоятельства, кроме уже упомянутых, следует отметить еще. Это, во-первых, что арьергард Карла Великого, предводительствуемый знатными рыцарями, был уничтожен в Пиренейском проходе; во-вторых, армия Карла возвращается, но не находит уже врага и затем она возвращается в Ронсевальскую долину в момент заката солнца. Эти три драгоценные черты, общие как истории, так и поэме, имеют, несомненно, фактическую подкладку. Последнее указание особенно интересно потому, что в одно и то же время доказывает и тесную связь поэмы с историей, и старание поэмы, несмотря на ряд изменений, сохранить правдивость. Первобытная поэма, вероятно, рассказывала, точно так же как и Эйнгард, что приближение ночи помешало армии Карла попытаться преследовать врагов. Позднее появились новые варианты, утверждавшие, что Бог не захотел оставить без возмездия Ронсевальский разгром и приказал солнцу остановиться, дабы дать возможность Карлу истребить убегавших сарацинов. Поэт, изобревший этот вариант, имел очень смутные понятия о географии Испании: он заставляет французскую армию пройти сразу все расстояние от Ронсеваля до Эбры, дистанцию, требующую по крайней мере трех дней ходьбы. Другой автор поправил его ошибку, но тоже довольно неудачно, сказав, что Бог удерживал на небе солнце в продолжение трех дней.
Арьергард, допустивший так неожиданно напасть на себя, по-видимому, подвигался вперед без всякой предосторожности и слишком отстал от главного корпуса армии. Поэты видели в этом неожиданном нападении результат предательства и взвалили всю вину на рыцаря Ганелона. Однако, говоря откровенно, трудно сказать, в чем состояло предательство. Ганелон, посланный к эмиру Сарагосы и подкупленный подарками, а также будто бы из ненависти к Роланду, советует эмиру подчиниться для вида требованиям Карла, а затем напасть на арьергард, когда армия будет переходить горы. В поэме Турпина говорится, что Ганелон подал эмиру идею, до которой тот мог додуматься сам, — спрятаться в окрестностях Ронсеваля. В песне же даже нет речи и об
