Президент планеты - ЧБУ

– За него назначили награду? – поинтересовался мужчина. – Тому, кто приведёт его в полицию, наверняка дадут кучу денег.

– Об этом не писали, – ответил сын, – но думаю, да, причём немалую.

– Давай сдадим его. На вырученные деньги мы сможем расширить магазин и нанять работников. Будем больше зарабатывать.

– Нет, папа! Если люди на улице узнают, что мы сдали сына Эдуарда Келвина, недавно погибшего, наш магазин разрушат в тот же день.

– Тогда попросим столько денег, чтобы можно было не работать до конца жизни. Как думаешь, он дорого стоит? Кто его разыскивает?

– Херман Монтес, Оскар Уэбстер и Чарльз Тауэр, – ответил Патрик. – Триллионеры, владельцы «Тилайфа», «Сенсента» и «Игнасиоса».

Через дорогу от их магазина «Валиант и Валиант» как раз находился «Игнасиос». Это был большой продуктовый магазин, витрина которого отсутствовала, а всё внутри разграблено. Не осталось даже полок, не говоря о холодильниках, кассовых аппаратах и камерах видеонаблюдения.

– Вы ничего не получите, – прервал его размышления Дарвин. – Чарльз Тауэр не ведёт честных дел, он обманывает и любит унижать. Вместо награды он прикажет избить вас и выгонит голыми на улицу, а потом будет рассказывать друзьям, как к нему пришли торговаться два оборванца.

– Тогда мы пойдём не к нему, есть же и другие тхари. Кто-нибудь точно заплатит за тебя.

– Незачем вам идти к ним, я сам могу вам заплатить. Всё, что от вас требуется, – отдать мне эти йогурты и ещё пару пакетов еды. Когда я вернусь домой, подарю вам целую сеть магазинов.

Старший Валиант смотрел на него, словно оценивал. Перед ним стоял выбор: поверить слову мальчика и заработать денег, но когда-нибудь потом, или сдать его и получить быстрые деньги прямо сейчас. При этом вероятность получить их сейчас тоже была не очень большой. Никто не мог дать ему гарантии, что, придя к любому из коалиции с ценной посылкой, его не развернут и не дадут пинка.

– Твоему слову можно верить? – спросил старший Валиант.

– Конечно, – ответил Дарвин. – Моя фамилия – Келвин. Мне можно верить. Отец всегда говорил: «Кто не держит слово, получает выгоду лишь раз». Он был умным человеком.

– «Эдди поможет», – в задумчивости протянул продавец. – Тогда давай так: иди обратно к прилавку и набери чего хочешь, но за каждую покупку ты заплатишь по сто тысяч долларов. Нет, это слишком много. По десять тысяч долларов.

– Идёт, – согласился Дарвин, и они чуть было не пожали друг другу руки. В последний момент Валиант отдёрнул свою. В глазах продавца Дарвин увидел, что тот совсем не рассчитывает на эти деньги. Это звучало слишком сказочно для обыкновенного жителя из низов Гибралтара, чтобы он поверил в такую возможность. Всё, что Дарвин сейчас возьмёт с прилавка, будет обыкновенным подарком от хозяина магазина необычному гостю.

Магазин был небольшой, и выбор был весьма скуден. В основном здесь продавались товары, которые могли позволить себе простые жители города, большая часть из которых безработная. Здесь было всего по два-три вида каждого продукта. Большую часть полок и вовсе занимали порошки разных вкусов и оттенков. Ценник был намного меньше, чем на любой натуральной еде.

На помощь с выбором ему пришёл Патрик. Вместе они насобирали Дарвину целый пакет приличной еды: четыре пончика с фруктовой начинкой, два сэндвича с ветчиной и огурцами, пакетик мармелада, пластиковый контейнер с салатом, луковые колечки, кукурузу на палочке, пачку халвы и куриные ножки в консервной банке. Туда же он положил две бутылки йогурта и пачку майонеза из трусов. За всё это Дарвин должен был им сто пятьдесят тысяч долларов, что было слишком преувеличенной ценой для продуктов такого низкого качества, но даже с учётом этого Дарвин был рад больше, чем любой другой покупке в жизни.

Наверное, стоило взять и нормальное количество питательной еды, а то бо́льшую часть места в пакете заняли луковые колечки. Только Дарвин был из тех людей, которые не способны выбирать еду. Он всегда проходил мимо полок и позволял еде самой выбирать его.

– Я верну вам полную стоимость, вот увидите, – сказал он продавцу уверенным тоном. – Даю слово.

– Хорошо, мы тебе верим, – ответил мужчина, хоть и не верил: Дарвину было всего девять лет, а в этом возрасте никто не держит обещания. – Больше не возвращайся, хорошо? Тебя ищет полгорода, а нам не нужно лишнее внимание.

– Хорошо. Я больше не приду, даю слово, – пообещал Дарвин и дёрнул ручку двери. Та не открылась. – Даю слово, я за всё заплачу, вот увидите.

– Да-да, иди уже, – произнёс Валиант и нажал на кнопку под прилавком. Раздался тихий щелчок, но дверь не поддалась. – Вот опять, вечно она заедает. Когда срабатывает автоматическое закрытие, дверь потом долго не слушается. Это всё Плуто, долбаный вирус даже в дверь проник. Чёртов Клаус Беккер.

От имени человека, убившего его отца, Дарвин вздрогнул.

В ответ на доброту со стороны Валиантов ему стоило бы выразить благодарность, но он не смог. Дарвин никогда не умел говорить спасибо, сколько бы няня его ни учила. Ему казалось, что сказать спасибо – высшая степень унижения и преклонения, и он ничего не мог с собой поделать. На любую оказанную ему услугу он мог лишь благодарно кивнуть, но никогда не говорил этого вслух. Так он поступил и сейчас. Кивнул слегка, развернулся и ушёл.

На улице светило солнце, толпа людей шла мимо лестницы, ведущей в магазин. Дарвину стало получше. Таблетки старух начинали действовать, и его уже не мутило, как прежде. Даже в туалет хотелось намного меньше. После двух дней питания на помойке он раздобыл настоящую, вкусную пищу, со сроком годности, не закончившимся две недели назад.

Насвистывая мотив любимого трека Томми Балькуды «Сердцеед», Дарвин спустился на тротуар и перебежал дорогу. На другой стороне улицы располагался тихий, укромный переулок, где он мог полакомиться всем, что приобрёл в магазине. Он представлял себе, в каком порядке начнет есть всю еду и сколько именно оставит на потом.

Для начала он съест сэндвич и отведает несколько луковых колечек. Потом попробует одну мармеладку. Халву съест перед сном. Салат и курицу – когда сильно проголодается, а кукурузу – когда упадёт настроение. Надолго этого не хватит, может быть, на двое суток, если он будет себя сдерживать. Зато какие это будут дни… С таким запасом провизии Дарвин решил сдаться Чарльзу Тауэру не завтра, а где-то утром третьего или даже четвёртого дня.

Вдруг на его пути возник старик с длинной седой бородой и палкой в руке. Из-за многочисленных морщин на загорелом и чумазом лице сложно было определить