Ночь ведьмы. Книга первая - Сара Рааш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С магией в последнее время что-то не так, – говорю я. – Потому что он атакует барьер Источника. Но, – я поворачиваюсь к кузине, – почему Дитер хотел, чтобы ты провела его в Источник? Что ему там нужно?
Лизель вытирает ладони об испачканную юбку.
– Он все время повторял, что получит еще. Что мелкие трюки, как мои поджигания, будут в сравнении с этим детской забавой. – Она смотрит на меня снизу вверх, ее глаза наполняются слезами, и мое чувство вины превращается в зверя с зубами и когтями, когда я вижу, как она измучена. Мы не отдохнули, она едва притронулась к еде, которую я приготовила, а я заставляю ее заново переживать то, что Дитер с ней сделал.
Но Лизель выпрямляется, ее взгляд проникает мне в самую душу.
– Он не просто пытается разрушить чары, защищающие Источник, – говорит она. – Он пытается разрушить Источник. У него есть дикая магия, но если у него будет доступ ко всей магии без необходимости подключаться к Источнику…
Не останется ничего, что он был бы не в силах сделать, ему не придется совершать жертвоприношения, злодеяния или следовать правилам. У него будет вся магия мира. Дитер уже начал пытаться разрушить чары, но ничто из того, что он делал до сих пор, не ослабило их и не навредило по-настоящему.
У меня холодеет в груди от морозного ветра, который проносится по нашему лагерю, развевая волосы Лизель.
– Лесной народ захочет помочь нам, когда узнает об этом, – говорю я, едва подбирая слова.
Лизель пожимает плечами, устало моргая.
– Я пыталась выяснить, что ему известно, но…
– Нет, ты рассказала достаточно, – перебиваю я. – Теперь отдохни.
Я помогаю ей лечь на расстеленный плащ и укрываю ее, укутывая как можно плотнее. Огонь рядом с Лизель продолжает гореть, отбрасывая оранжевые и золотые отблески на ее лицо, и она почти сразу засыпает, приоткрыв губы в виде буквы «О». Ее рука сжата в кулак под подбородком, и я замечаю, что из ее пальцев что-то торчит – сосновые иголки. Маленькая лошадка, которую вырезал Отто.
У меня ноет в груди.
Я помню, когда Лизель была совсем маленькой, она спала вот так на руках у моей тети Кэтрин. Держа игрушку. Невинная, нежная.
Слезы жгут мне глаза, и я шмыгаю носом.
– По крайней мере, наши пути совпадают, – тихо произносит Отто. – Мы отправимся в Черный Лес. По рекам можно добраться до Баден-Бадена. Он граничит с Лесом.
Я надолго замолкаю. Интересно, что бы он сказал, если бы наши пути не совпадали, если бы его сестра оказалась где-то в другом месте, а нам с Лизель нужно было попасть в Черный Лес. К Источнику, в который Дитер пытается проникнуть и уничтожить.
– Пойду принесу еще дров, – говорю я. Это лишь повод уйти – костер Лизель будет гореть без добавления топлива. Отто этого не знает.
Я встаю на ноги и направляюсь в лес, стараясь двигаться не слишком быстро, но как только оказываюсь достаточно далеко от лагеря, бросаюсь бежать. Но вдруг я понимаю, насколько это глупо. Мне надо быть рядом, если вдруг появятся охотники или Лизель проснется от ночных кошмаров, а там будет только Отто, чтобы утешить ее. Но мне нужно… нужно уйти, убежать, нужно двигаться, чтобы… чтобы…
Я прислоняюсь к дереву, и рыдания, с которыми я боролась, горе, которое терпеливо ждало, чтобы сломить меня, наконец выплескиваются наружу.
Плач вырывается у меня из горла и сотрясает тело, так что я едва удерживаюсь на ногах. Я снова и снова вспоминаю, как тетя Кэтрин держала Лизель на руках, когда та была малышкой, и это воспоминание разрывает мое сердце на части, как ничто другое. Но теперь все пропало тетя Кэтрин, невинность Лизель – все пропало из-за меня. Из-за моего брата. Потому что я была дурой, ослепленной любовью дурой, которая думала, что Дитера изгнали за что-то простое и детское, а не за дикую магию, не за…
Позади меня хрустит ветка.
Я резко разворачиваюсь, вскидывая руки, готовая защищаться.
Но это всего лишь Отто. Он протягивает ко мне руки, широко раскрыв глаза, словно извиняясь.
– Я не хотел тебя напугать, – говорит он.
Я хмыкаю и вытираю слезы, которые, знаю, он уже заметил.
– Тебе лучше оставаться с Лизель. Я скоро вернусь.
– После того как ты соберешь хворост для костра, который не нуждается в топливе.
Мои пальцы немеют, напряжение распространяется по всему телу.
Отто подходит на шаг ближе. Я скрещиваю руки на груди, мои челюсти сжаты.
– Это была не твоя вина, – произносит он.
Я смеюсь. Смех получается безрадостным.
– Ты понятия не имеешь, в чем моя вина.
– Я знаю твоего брата. И знаю, что ты не в силах контролировать его безумие.
– Но это из-за меня. – Мой голос хрипит, жалит язык, и клянусь, что чувствую вкус крови. – Из-за того, что я впустила его. Я ослабила защиту, которая защищала мой ковен. Я впустила его в Бирэсборн. Я. Я сделала это. Я причина того, что… – Я давлюсь слезами, а потом словно распадаюсь на части, плач разрывает меня. – Я причина того, что они мертвы. Он убил всех. Потому что я впустила его и… отказала ему.
– Отказала?
Слова, которые я не могу остановить, вырываются сами собой.
– Он приехал в Бирэсборн, чтобы заполучить меня. Он хочет, чтобы я связала себя с ним. То зелье, о котором я рассказывала. То, которое может связать ведьму с другим человеком. Но если… если двое тех, кто использует дикую магию, связаны зельем… У Дитера тогда будет невообразимая сила. Он станет использовать мое тело, чтобы запасать магию, и он настолько силен, что я не смогла бы ему помешать.
– Но ты должна добровольно принять связующее зелье.
– Да.
– Значит, можно не бояться, что это случится. – Он говорит так спокойно. Будто это единственное, что имеет значение, и раз с этим решили, у нас все в порядке.
Я хмуро смотрю на Отто, склонив голову набок.
– Ты что, не слышал, что я сказала? Я впустила его в свой дом. Я предала свой ковен. Все это произошло из-за меня.
Я ожидаю, что Отто уйдет. Теперь, когда ему известно. Он уйдет.
– Ты знала, что он сделает? – тихо спрашивает он. – Знала, для чего он пришел в твою деревню?
Я сглатываю, пытаясь подавить боль, но она проснулась и требует, чтобы я сдалась.
Закрыв лицо руками, прислонившись спиной к дереву, я качаю головой:
– Нет. Я думала…
