Ночь ведьмы. Книга первая - Сара Рааш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне требуется время, чтобы осознать, что Отто обнимает меня.
Я чувствую тепло его тела. Его дыхание становится резким и прерывистым. Сила его рук, обвивающих меня, прижимающих к себе, заставляет мое тело вздрогнуть и замереть.
– Это не твоя вина, Фрици, – повторяет он, теперь более уверенно. – Ты не виновата в его действиях. Это не твоя вина.
Он говорит это. Снова и снова. А я плачу в его объятиях, позволяя ему обнимать меня в холодном лесу, пока мы пытаемся спасти наши жизни, будто у нас есть время предаваться сейчас моему горю. Но Отто гладит меня по волосам и шепчет что-то успокаивающее: «Это не твоя вина, твоя семья простила бы тебя, теперь ты в безопасности, Фрици», – и я должна поверить.
Когда я восстанавливаю дыхание, а слезы немного утихают, я говорю или требую, понизив голос и неожиданно разозлившись:
– Насколько ты настоящий?
Отто замирает, запустив руку мне в волосы. Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него снизу вверх, понимая, что выгляжу отвратительно, но он смущенно улыбается мне.
– Ты такой противоречивый, – продолжаю я, сжимая его рубашку. – До этого дня ты был благородным хэксэн-егерем. А теперь ты мужчина, который утешает женщину, которая должна бы вызвать у него ярость или по меньшей мере отвращение…
Он качает головой, держа меня за локти.
– С какой стати я должен испытывать к тебе ярость или отвращение?
– Из-за того, что я сделала! Со своим ковеном. С тобой. С твоей сестрой. Все неприятности, которые я доставила…
– А я не доставил тебе неприятностей? Арестовал. Бросил в доме-крепости без объяснения причин. Втянул в свой план побега. Арестовал еще раз.
– Только потому, что я с самого начала испортила твой план!
– Когда помогла той, кого считала невинной женщиной, к которой пристали охотники.
– Не пытайся оправдать мои грехи.
Отто указывает рукой на себя:
– Я католик.
Неожиданно это заставляет меня рассмеяться. Смех становится громче, пока улыбка Отто тоже не перерастает в смех, и мы, должно быть, и правда спим и видим сны или вымотаны до предела, раз находим что-то радостное в этом лесу.
Отто уговаривает меня вернуться на поляну к Лизель, которая спит у костра, и мы сидим в уютной тишине, пока она дремлет, а пламя потрескивает. Слезы на моем лице высохли, но я чувствую отголоски своего смеха.
Мы не сможем здесь долго оставаться. Нет, только до тех пор, пока Лизель не отдохнет.
Но сейчас, после нервного срыва, я сосредотачиваюсь на ощущении того звонкого смеха. Не на опустошенности горя, которое снова накатывает на меня, лишь на время засыпая, всегда поджидая, дыша мне в спину.
* * *
На следующий день мы с Отто сменяем друг друга на веслах, чередуя греблю с перерывами, когда позволяем течению нести нас. Мои руки горят, а нижнее белье, пропитавшись потом, прилипает к телу, когда солнце скрывается за горизонтом, погружая реку в кромешную тьму, а небо заслоняется плотной завесой облаков.
Я опускаю ноги на дно лодки, стараясь не задеть Лизель, которая погрузилась в сон. Будет не так удобно, как спать на берегу, но сколько ночей мы можем позволить себе проводить, не двигаясь вперед? Мы не сможем вечно продолжать в том же духе, не сходя на берег, но будем стараться, насколько это возможно.
В темноте я различаю, что Отто протягивает мне бурдюк с водой и кусок твердого сыра. Я беру их, но руки у меня онемели, и все, что я могу сделать, это запихнуть еду в рот.
– Я буду дежурить первым, – шепчет Отто. – Разбужу тебя через несколько часов.
– Я так не думаю. Первой буду я.
– Фрици.
– Не верю, что ты разбудишь меня, когда придет время меняться.
– Я бы не стал…
– Думаю, ты позволишь мне спать столько, сколько я захочу, из-за своей мужской гордости, а завтра будешь страдать от бессонницы. Так что я дежурю первой и разбужу тебя, когда придет время.
Повисает тишина. А затем раздается его разочарованный вздох.
– Verdammt, Фрици, не могла бы ты просто… – Он замолкает и делает глубокий вдох. – Пожалуйста, не спорь со мной. Сначала поспи. Я тебя разбужу. Обещаю.
Если бы мы могли видеть в темноте достаточно хорошо, то посмотрели бы друг на друга с гневом.
Я драматично вздыхаю.
– Так и быть, позволю тебе выиграть этот бой.
Уверена, он сейчас закатывает глаза.
– Все что угодно, если это поможет тебе уснуть.
– Gute Nacht, jäger. – Он улыбается, услышав мой поддразнивающий тон. Я протягиваю ему весла, чтобы он положил их на свою сторону лодки, поскольку Лизель заняла мою. – Держи.
Отто находит в темноте мою руку, его грубые пальцы сжимаются на моем локте, и что-то натягивается в глубине под моим пупком.
Его прикосновение ослабевает. Он скользит вниз по моей руке, а потом сжимает мне пальцы, и я чувствую тепло его дыхания на запястье.
Дева, Мать и Старица, я же просто передаю ему весла, это нисколько не возбуждает…
И все же внутри у меня все сжимается, и я не могу дышать.
– Gute Nacht, hexe. – В его голосе звучит улыбка, когда он берет у меня весла.
Schiesse. Это путешествие меня убьет.
Я устраиваюсь поудобнее, в животе все трепещет. Я сворачиваюсь калачиком, как Лизель, кладу руку под голову вместо подушки и подтягиваю колени к груди.
Только благодаря тому, что чувствую себя измотанной – и надеюсь, буду меньше отвлекаться, когда по-настоящему высплюсь, – у меня получается ни о чем не думать. В тот момент, когда мои глаза закрываются, покачивание лодки успокаивает мой ум, и я погружаюсь во тьму – все глубже и глубже…
Лес вокруг Бирэсборна горит. Каждое дерево, каждый листок, каждая травинка. Я кружусь, но не могу придумать, как это остановить, какое заклинание использовать. Что я могу…
«Меня. Используй меня. Перестань полагаться на эти ограничения».
Голос раздается у меня за спиной.
Я не буду оборачиваться. Не буду. Дым сгущается, проникает в легкие, и я кашляю, на глаза наворачиваются слезы.
– Ты тоже слышишь голос, Фрицихен? Ты ведь слышишь, не так ли?
Передо мной из дыма материализуется Дитер.
«Используй меня!» — умоляет голос.
Я в ловушке. Дитер, голос – оба пугают меня до глубины души, оба заставляют в отчаянии думать, что делать, пока лес продолжает гореть.
Дитер подходит ближе.
– Полагаешь, что сбежишь от меня? Давай, беги, meine Schwester. Мне не нужно тебя преследовать.
