Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский

Катилина поспешно схватил свою легкую соломенную шляпу и, кивнув на прощание, направился к двери.

- Если станет что-либо известно об Оланьчуке, тотчас дайте мне знать,- бросил он на ходу.

- Не премину.

- До свиданья, пан Гонголевский.

Минуту спустя Катилина уже скакал к большаку, а мандатарий, стоя на крыльце и провожая его взглядом, крутил головой и потирал лоб.

- Если б я сам, осел, не попался в ловушку,- с огорчением буркнул он.

Но тут же выпятил грудь и грозно нахмурился.

- Но погоди, бандитское отродье! Вот разделаемся с принципалом, тогда и с тобой поговорим,- добавил он как бы себе в утешение.

II

ДОГАДКИ

В задумчивости вернулся Катилина домой и сразу же пошел к Юлиушу. Весть о том, что призрак снова появился в Заколдованной усадьбе, произвела на него сильное впечатление. Всю дорогу он строил самые разнообразные предположения; добравшись наконец до Опарок и поручив лошадь слуге, он поспешил в комнату своего приятеля, бормоча вполголоса:

- Теперь я и вовсе ничего не понимаю! После всего, что произошло, Заколдованную усадьбу вновь заселили духи… Загадочная история.

Юлиуш с книжкой в руках сидел у себя в комнате и, видимо, не ждал, что его друг так скоро вернется.

- Как, ты уже дома? - воскликнул он с удивлением.

- Я не ездил в Завальню.

- Что тебе помешало?

Катилина с безмерно усталым видом бросился в ближайшее кресло.

- Представь,- заговорил он живо,- едва я выехал за ворота, как повстречал приказчика из Грушовки и тот клянется всеми святыми, что в Заколдованной усадьбе ночью снова светилось окно.

- Не может быть! - закричал Юлиуш, порываясь вскочить.

- Я сначала тоже не поверил, но когда заехал к мандатарию узнать про Оланьчука, то и он мне сказал, что его полицейский тоже видел этой ночью свет в угловых окнах усадьбы.

Юлиуш вскрикнул от удивления, от испуга. Катилина пожал плечами, он был явно недоволен собой.

Чтобы понять, почему известие, еще совсем недавно никого вокруг не удивлявшее, так поразило наших друзей, мы должны сначала рассказать, что произошло с Катилиной, когда мы оставили его в руках старого ключника, а затем встретили в пшенице около оркизовского сада. Несмотря на молодость, Катилина не раз в своей жизни встречался с опасностью, отваживался не на одно дерзкое приключение, но та ночь в красной комнате Заколдованной усадьбы осталась в его памяти самым страшным из всего, что ему пришлось пережить.

Неожиданно для себя разоруженный и побежденный, он оказался во власти человека со сверкающим смертоносным оружием в руке, а тот от ярости, очевидно, потерял рассудок. Видя перед собой перекошенное судорогой лицо с пеной на губах и налитыми кровью глазами, Катилина не мог надеяться, что Булий смилуется или опомнится.

Звать на помощь? Но кого? Окончательно потеряв надежду и слепо покорившись жестокой судьбе, он безропотно ждал последнего удара убийцы.

Но когда Костя Булий, зарычав, как разъяренный зверь, со страшным свистом взмахнул ножом, у него за спиной раздался громкий испуганный возглас, а поднятая для смертельного удара рука натолкнулась на неожиданную преграду.

Услышав этот возглас, старый слуга задрожал, и в его помутившемся от ярости взоре мелькнула искра просветления.

- Остановись, Костя! - раздался прерывающийся от страха женский голос, и две маленькие нежные ручки изо всей силы обхватили занесенную над поверженным руку старого ключника.

- Должен признаться,- рассказывал потом Юлиушу Катилина,- что в эту минуту стало мне так благостно, так хорошо, ведь, между нами говоря, ужасно глупо бывает на душе, когда старуха смерть заглядывает тебе в глаза и скалит зубы, а ты чувствуешь себя полным жизни и здоровым, как никогда. Я вздохнул полной грудью и, взглянув на своего ангела-спасителя, встретился с ним глазами. Это была та самая девушка, мое недавнее привидение с фонарем в руках. Ах! - добавил Катилина с редким для него восхищением,- вечно буду помнить этот взгляд. Под его воздействием я, кажется, совсем позабыл о моем положении. Я видел только дивные голубые глаза, сверкающие одновременно гневом, жалостью и энергией. А Костя Булий, словно по волшебству, стал приходить в себя, выражение дикой, свирепой злобы исчезло с его хмурого лица бесследно. Невольно он почти отпустил мою руку и уже не так сильно сжимал меня коленями. «Ради бога, остановись! Что ты делаешь?» - снова крикнула моя избавительница, продолжая сдерживать поднятую кверху руку старика. «Но, панна»,- пробормотал ключник, скорее испуганный, чем рассерженный. «Отпусти его!» - резко приказала ему молодая девушка. «Но, панна!» - повторил ключник и еще немного ослабил нажим. Тут я вдруг освободился из-под власти магического взгляда незнакомки, и ко мне мигом вернулась моя энергия - я ловко перевернулся на бок и, прежде чем мой противник успел опомниться, вырвался из его рук. Прыжок - и я уже стою посреди комнаты за столом. С той минуты,- продолжал Катилина со своим обычным задором,- ситуация совершенно изменилась! Я выхватил из кармана другой пистолет и прицелился прямо в лоб ключнику, который, увидев, что я освободился, казалось, снова начинал свирепеть. Признаюсь, мне хотелось немного позабавиться, теперь бы я щедро вознаградил себя за пережитый страх. Но тут девушка, гордая и прекрасная как королева, обращается ко мне и, указывая на дверь, повелительно говорит: «Сию минуту уходите!» И что ты скажешь! Без сопротивления, без колебания, покорный какой-то волшебной силе, я повиновался, как дитя. Тихо, скромно, послушно сошел я на цыпочках вниз и не успел опомниться, как уже оказался по другую сторону садовой ограды. Лошади моей не было на месте. Должно быть, потеряв терпение, она сорвалась с привязи. Тут я стал думать, что делать дальше… И счастливая мысль пришла мне в голову. Моя избавительница в точности соответствовала твоему описанию. Значит, это могла быть только молодая графиня, твоя красавица из Оркизова. Желая сам убедиться в этом и положить конец твоим сомнениям, я решил подкрасться к Оркизовской усадьбе вплотную, чтобы увидеть молодую графиню, когда она будет возвращаться домой.

И действительно, Катилина, повинуясь первому побуждению, быстро дошел до самого Оркизова и, укрывшись