Она - моё табу - Настя Мирная

Сложно поверить, что она вот так в один миг преодолела все свои страхи. Я не силён в психологии, но всё же могу сделать вывод, что все её барьеры были исключительно в голове, но не факт, что Царевна не стушуется, как только дело зайдёт дальше.

— Фурия, пожалуйста… — хриплю, разлепляя веки и сразу замечая яркий румянец.

— Почему? — выталкивает глуховато, уводя взгляд в сторону.

Перевожу дыхание и перекидываю руки на поясницу и лопатки, прижимая к себе.

— Потому что я не хочу так с тобой.

— А как хочешь? — шепчет, оставляя короткие влажные поцелуи то тут, то там на лице и шее.

Медленным движением убираю длинные шоколадные волосы за ухо и чмокаю в кончик носа.

— Красиво. Романтично. Без спешки до и после. — на этих словах краска на её мордашке становится ярче. — Хочу долго целовать и ласкать тебя. Везде.

Ма-а-ать, как же меня прёт от её смущения, несмотря на её смелые заявления и действия.

— Везде? — вопросительным эхом вторит Кристинка.

— Абсолютно. — киваю серьёзно, но улыбку сдерживать приходится.

— Даже… там?.. — скатывается глазами туда, где наши интимные зоны прижаты друг к другу в тесном контакте. Снова киваю. — Я имею ввиду целовать. — уточняет и падает на меня, пряча лицо.

Поднимаю уголки губ в улыбке и подтверждаю:

— Везде.

— Но это же… Это… Фу! — бурчит в шею, а мне кажется, что чувствую жар её стыда кожей.

— А я хочу всю тебя попробовать. — отбиваю, расчёсывая пальцами спутанные волосы.

— Языком? Как в порно? — высекает Ненормальная, слегка повернув голову и скользнув губами по скуле.

Я, мать её, немею, не зная, что сказать.

Во-первых: я в ахуе, что Фурия смотрит порнуху.

Во-вторых: об этом я даже не думал. Никогда. И ни разу не делал куни.

В-третьих: понимаю, что хотел бы сделать такое для неё. Вкусить её всю. От кончиков пальцев на ногах до сладких губ. Или, в нашем случае, наоборот.

— Да, Крис. — обрубаю, но вдруг ощущаю, как и моё лицо опаляет жаром.

Я, мать вашу, краснею, стоит только представить, как ныряю головой между стройных ног своей психички.

— Мне кажется, что это так мерзко. Я бы вот никогда!

— Никогда не говори «никогда». — смеюсь приглушённо.

Пусть разговор и пиздец какой интимный, даётся достаточно легко. С Алей мы никогда не разговаривали так откровенно. Просто с Кристинкой всё иначе.

— Тебе нравится делать… это? — выписывает отрывисто, жамкая в кулаках то куртку, то футболку.

— Не знаю. — отвечаю честно. — Никогда не пробовал.

— Но со мной хочешь?

— Хочу.

— И тебе не противно?

— А что в этом противного, Манюнь? Что естественно, то не безобразно. Если следовать твоей логике, то и целоваться должно быть противно. Слюна, микробы и всё такое. — дразню в ответку за недавние издевательства. — Я люблю тебя, Фурия. Я хочу тебя. Но первое исключает второе, пока не будет подходящего случая и обстановки.

— Но мы уже делали это в заливе. — выпаливает полушёпотом. Тонкая кисть с длинными пальцами перестаёт мять одежду и медленно сползает ниже по животу. Царевна приподнимается и сдавливает мою плоть. Воткнувшись головой в землю, стону сквозь зубы. Она не останавливается. Расстёгивает одолженные у Макея джинсы и ныряет под боксеры. Обволакивает ладонью ствол и медленно скользит по всей длине. — Тебе же хорошо? — уточняет, не упустив из виду моё тяжёлое частое дыхание и глухие, выцеженные сквозь зубы маты и стоны. Способен только на слабый кивок. Фурия смелеет. Скатывается набок и притискивается губами к самому уху. Вызывая мурашек, в него же шепчет: — Тогда тебе лучше раздеться, чтобы не испачкать трусы.

— Блядь, Кристина, хватит! — рычу полутоном. — Зачем всё это?

Поворачиваюсь к ней. Она приподнимает плечи и смущённо улыбается.

— Люблю тебя. И хочу, чтобы тебе было хорошо.

Так легко и беззаботно говорит. Возможно, она действительно готова сделать шаг, на который мне так трудно решиться.

Перебрасываю руку, сжимаю затылок и притягиваю её голову к себе. Вкладываю в поцелуй всю сдерживаемую с трудом страсть. Сплетаемся языками. Заводим древний танец, а заодно и друг друга. Слабый захват на члене становится крепче. Движения напористее. Почувствовав приближение разрядки, торможу её руку. В одно резкое движение переворачиваю на спину. Ловлю в фокус тигриные глаза и согласие в них, пока спускаю кисть по её животу.

Грудь Крис грузными урывками поднимается и опускается. Твёрдые сосочки натягивают ткань чёрного топа без бретелек. Поглаживая плоский пресс, веду рукой выше. Замираю под грудью. Наклоняюсь и легонько прикусываю вершинку. Крис вскрикивает и начинает дышать чаще и обрывистей. Приподнимаю мягкую плоть, ощутив приятную тяжесть. Поддеваю низ топа, оттягиваю и дёргаю вверх. Налитые полушария пружинят, оказавшись на свободе. Царёва подрывается, но скорее на инстинктах. Подсознательно всё ещё боится.

— Всё хорошо, малышка. — хриплю, не отрывая взгляда от манящей плоти. Целую отравленные губы. Покрываю слюной горло. Всасываю тонкую кожу сбоку шеи, уже зная, что Кристине это нравится. — Расслабляйся. У нас достаточно времени, чтобы доставить друг другу удовольствие. — большими пальцами нащупываю чувствительные горошинки. Почти не касаясь, глажу подушечками, ловя вибрации её дрожи. — Пиздец… Как же я хочу тебя. — хриплю безрассудно. Её тело каменеет. Как бы не храбрилась, всё же боится Ненормальная. — Извини. — выдыхаю, вернувшись к губам. — Наш уговор в силе. Не нарушу. — заверяю весомо.

— Андрюша… Андрюшка… — бессвязно сипит Фурия, трясущимися руками сжимая мою голову. — Если хочешь сделать то, о чём говорили… — даже грудь розовеет, что хорошо заметно в первых рассветных лучах. — Если правда хочешь… Не противно… Сделай…

— Не уверен, что тебе понравится. — высекаю с вымученной, сдавленной улыбкой.

Сука, я даже не уверен, что это мне понравится. Но решаю действовать на инстинктах.

— Тогда… Тогда… — задыхается и рвано стонет от моих касаний к чертовски чувствительной груди. — Тогда сделай со мной то, что хочешь. Я не остановлю… Нет уговора… Забудь о нём. Забудь…

На остатках самоконтроля не позволяю её словам пробить броню и снести мне башню окончательно. Фурия в своём возбуждении не понимает, что говорит и делает. Этот урок я уже выучил. Но, блядь… Понимаю ли я? Как далеко готов зайти, если она станет поощрять? Ма-а-ать…

Прерываю поток несвязной мозгодробящей речи яростным напором языка. Чуть грубее сдавливаю полушарие, поймав вибрацию удовольствия, пронёсшегося по девичьему телу.

Моя девочка-женщина. Храбрая трусишка. Нежная стерва. Ласковая тигрица. Такая разная.

Но любая любима. В очередной раз приходит осознание, что не смогу с ней расстаться, сколько бы сложностей не было в наших отношениях. Просто надо действовать мудро и осторожно, и тогда она откроется.

Все эти мысли