Ночь ведьмы. Книга первая - Сара Рааш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой желудок сжимается, и я зарываюсь в ткань глубже.
Капитан тянется, чтобы погасить фонарь, но все еще глядит на меня. То, как он смотрел на меня последние несколько часов, было пропитано таким напряжением, что я удивлялась, как ему хватает энергии на это. Его взгляд пристальный, он словно способен раскрыть все мои секреты, просто наблюдая за тем, как я заправляю прядь волос за ухо, как прикусываю нижнюю губу.
Он вздыхает.
– Я не хотел показаться вспыльчивым. Это сложная ситуация сама по себе, но без Хильды… – Он подается вперед, морща лоб. – Мне нужно, чтобы ты встретилась со мной позже. Чтобы помогла мне найти ее. Я не могу… – У него перехватывает дыхание. – Я доверяю тебе в этом, Фрици.
– Ты думаешь, я сбегу, – замечаю я.
Его губы поджимаются.
Я переворачиваюсь на спину, смотрю в потолок, длинные деревянные балки в угасающем свете превращаются в тени черного дерева.
Мои глаза закрываются.
– Я обещала помочь тебе найти сестру, и я сдержу слово. Лизель сможет ее отыскать. Я знаю, у тебя нет причин доверять мне, но мы встретимся с тобой в туннелях.
– Это честный обмен, и у тебя тоже нет причин не доверять мне.
Уголки моих губ изгибаются в улыбке.
– Верно. И все же мне не следовало дразнить тебя. Я не отношусь к этому легкомысленно, клянусь. Моя мать часто говорила, что моя дерзость меня погубит.
Говорить о ней – все равно что глотать колючку. Слезы жгут глаза, к горлу подступает ком.
– Без сомнения, существуют способы умереть и похуже, – произносит он, затем резко выдыхает. – Я не хотел… это прозвучало неправильно.
Мое тело напрягается, я закрываю глаза и замираю в тишине, позволяя молчанию поглотить его слова и воспоминания, которые они пробуждают.
Я не буду думать о ее теле, привязанном к столбу.
Я не буду думать о том, какой мучительной была для нее смерть.
Свет все еще пульсирует под моими веками. Капитан не выключил фонарь.
– Мне надо спеть тебе песенку на ночь? – я стараюсь, чтобы слова прозвучали легко, но получается так же болезненно, как все, что я теперь чувствую.
В ответ раздается раздраженный вздох, за которым свет гаснет, пока все не погрузится во тьму и останется тьмой, даже когда я открываю глаза. Я задыхаюсь, потрясенная глубиной мрака, хотя удивляться не стоит: в этой части дома-крепости нет окон и внутрь не проникают лучи лунного света…
– Сколько звезд зажигается в небе? – вдруг напевает капитан тихим невозмутимым голосом.
Мое тело напрягается, лицо искажается от ужаса.
– Что ты поешь?
– Колыбельная. – Повисает тишина. – Ты что, не знаешь ее? Я думал, она довольно известная.
– Я… я знаю. Но…
– Я предположил, что твой вопрос, нужна ли мне песня на ночь, был тонко завуалированной просьбой. Сколько звезд зажигается в небе? – он снова поет.
Я зажимаю рот руками, но это не помогает подавить внезапный приступ смеха.
– Да что ты…
– Сколько… Не заставляй меня снова петь один и тот же куплет. Ты сказала, что знаешь эту колыбельную. Там вопрос и ответ.
– Я не буду петь с тобой, охотник.
– А как мы заснем? – спрашивает он с притворным удивлением в голосе.
Я переворачиваюсь на бок, но не вижу его в темноте.
– Ты сумасшедший. Определенно.
Клянусь, я чувствую его усмешку в темноте. И ощущение того, что он улыбается, но отсутствие возможности это увидеть кажется мне невыносимо интимными, оно пронизывает меня, и я дрожу.
Со вздохом я сдаюсь.
– Считай, когда мы будем пролетать.
– Сколько облаков появляется на рассвете? – поет он в ответ.
– Считай, пока не начнешь зевать. Ладно, я, кажется, уже достаточно устала. Gute Nacht[31], сумасшедший.
Капитан смеется. Воздух сотрясается от его низкого раскатистого смеха, и я рада, что закончила этот разговор, потому что не уверена, смогу ли набрать достаточно воздуха, чтобы заговорить.
– Gute Nacht, – шепчет он.
* * *
Пальцы кровоточат.
Я разгребаю земляную стену подвала, камни и комья грязи сыплются вниз, но как бы я ни пыталась, мне не удается добраться до отверстия, находящегося чуть выше, за пределами досягаемости.
– Мама! – Я кричу. – Мама…
Она появляется там. В квадратике света.
– Фридерика, – говорит она, и мое сердце готово разорваться от любви, которой наполнен ее голос. Я едва могу разглядеть ее лицо – свет за ее спиной слишком яркий.
– Дай мне руку! – Я неловко поскальзываюсь, съезжая по стене подвала, и когда опускаю глаза, не вижу внизу ничего, пола теперь нет. Может, его и не было вовсе. – Помоги мне! Пожалуйста, мама…
– Помочь тебе? – Она покачивается на каблуках. – С какой стати я должна это делать? Ты впустила его, Фридерика. Это сделала ты.
Позади нее возникает тень, растущая до тех пор, пока ее очертания не сливаются в силуэт массивного дерева, узловатые ветви которого тянутся к бесконечному белому свету. Ее плечи, локти и колени торчат из дерева, но мои глаза не могут сфокусироваться на том, где заканчивается она и начинается дерево.
– Что? Нет! – Я срываюсь вниз. Я цепляюсь за стену, наваливаюсь на нее всем весом, пальцы болят, а ноги дрожат от попыток удержаться от падения. – Все было не так… пожалуйста…
– О, уже слишком поздно, Фрицихен[32], – произносит кто-то.
Я знаю этот голос.
Мое тело леденеет, тысячи враждующих мыслей пытаются вырваться наружу.
Я медленно поднимаю глаза, ощущая невыносимый запах земли, плесени, гниения и умирающих ломающихся вещей.
В корнях у дерева стоит Дитер.
Коммандант Кирх.
Он великолепен в своей форме хэксэн-егерей.
Мамы больше нет. Дерево осталось, а Дитер навис над оконцем, отстранившись от всего и, похоже, не подозревая, что происходит у него за спиной.
– Слишком поздно, – повторяет он. – У тебя был шанс.
«Иди ко мне, Фрици, – произносит голос. Ветви дерева лишь шевелятся, древние сучья трепещут, словно на ветру, но я знаю, знаю, дерево говорит, дерево – это голос, которому я так долго сопротивлялась. – Он лжет. Еще не поздно. Ты все еще можешь остановить его. Иди ко мне. Произнеси заклинание».
Мое тело сотрясается от рыданий, слезы текут по щекам, я задыхаюсь.
Дитер опускает руку в окно. Мое сердце разрывается от надежды и страха, и, прежде чем я успеваю решить, довериться ли ему, он хватает меня за руки, отрывает от стены и бросает вниз, в темноту.
– Auf Wiedersehen[33], Фрицихен, – произносит он, а я кричу, когда пустота заглатывает меня…
Но я падаю не одна.
Рядом со мной Лизель,
