Олений колодец - Наталья Александровна Веселова

к лестнице и находила, что та выглядит вполне крепкой и удобной: ступеньки частые, действительно, почти, как у шведской стенки, и широкие, в четверть стопы, по бокам – невысокие круглые поручни, которые выходят прямо на крышу, – можно ловко ухватиться, не особенно рискуя упасть при попытке забраться на лестницу… Умели делать в позапрошлом веке, ничего не скажешь.

Страх, притупленный алкоголем и общей безнадежностью всей ситуации, где инцидент с сумкой мог считаться всего лишь одним неприятным эпизодом в цепи других, роковых и фатальных, вовсе не был каким-нибудь парализующим. Оля сделала над собой лишь небольшое усилие – хотя бы по сравнению с тем, какую надсаду ей пришлось пережить, просто чтобы оказаться в этом городе, – и решительно шагнула к лестнице. Смотреть вниз она себе категорически запретила с самого начала, поэтому довольно ловко преодолела несколько ступеней – и голова вскоре оказалась ниже уровня крыши. Перед глазами стояла лишь темно-серая старая кирпичная кладка – в оригинале, вероятно, бурая – да сменяли одна другую обшарпанные и грязные железные ступени. Но только успел утихнуть первоначальный зуд ужаса в ступнях, как Оля вдруг почувствовала, что лестница под ней ходит ходуном: штыри, на которых та держалась в стене, расшатались в крошащихся от старости кирпичах и, по сути, готовы были выскочить. Лезть по ним обратно было еще страшней, поэтому, мысленно произнеся: «Будь что будет», – невольная альпинистка ускорила спуск и с радостью убедилась, что только верхний фрагмент лестницы сильно расшатан, а ниже все сохранилось довольно прочным. Чтобы успокоиться, она стала считать ступени – раз – два – три – четыре – и заставила себя дышать в такт счету. Дело пошло веселей настолько, что минут через пять Оля рискнула глянуть вниз и обнаружила, что сумка совсем рядом, буквально в паре метров, где перекладина отпаялась, нарушив стройный ряд, и криво торчит наискосок. Осторожно миновав разрыв в ступеньках, скалолазка поравнялась с застрявшей сумкой, просунула локоть за поручень, чтобы не упасть, аккуратно достала свою потерю и надела на себя через голову, нацепив ремень поперек туловища. После этого, припав к черным ступеням, как к родным, перевела дух. До земли оставались какие-нибудь полтора метра, собственно, можно было бы спрыгнуть и отдохнуть на привычной тверди, но Оля побоялась, что окажется трудным подтянуться обратно к ступеням. Кроме того… Она с сомнением посмотрела вниз: весь небольшой пятачок двора был завален сухими ветками, и, как грязной шубой, покрыт толстым слоем тополиного пуха – подо всем этим могло скрываться что угодно: дохлые вороны или кошки… сброшенное с крыши старое железо, балки какие-нибудь… Да мало ли еще что – хотелось поежиться от одной мысли об этом. И Оля понадежней закрепилась на лестнице, заведя за нее сразу обе руки, чтобы дать кистям отдых.

«Вот так! – сказала она громко, обращаясь к неведомым мерзким демонам, истязавшим ее все последние дни – и годы. – Я вам не девочка для битья! Теперь только передохну тут в безопасности – и обратно, а это уже пара пустяков!»

Но демонов лучше не задирать, если нет у тебя оружия для победы, потому что они не только злы, но и обидчивы. Этого беспечная секретарша не знала, и потому даже удивилась – почему так трудно стало подниматься – словно по гире к каждой ноге привязали! И ведь, казалось бы, не особенно-то и устала… Но каждый шаг вверх давался с титаническим трудом, кроссовки казались пудовыми, руки едва двигались, ладони, ободранные о шершавый металл, саднили… Несколько раз она останавливалась, обессиленная, чувствуя, как жгуче подступают слезы, и изо всех сил уговаривая себя: «Ну, давай, ты почти сделала это, осталась ерунда!» – но каждый раз при воровато брошенном вверх взгляде блеклое небо с застывшим ровно посередине облаком выглядело точно таким же далеким, как раньше. Пот заливал лицо, мокрые волосы липли к шее, ноги слабели с каждой минутой – и казалось, что эта лестница ведет уже не на крышу, а прямиком на Седьмое Небо, куда рядовому грешнику путь заказан во веки веков…

Но вот путница выбралась на светлую часть стены, куда уже вполне дотягивались жирные летние лучи, а, стало быть, победа действительно была близка – и тем дороже она виделась, с таким трудом и болью добываемая… Теперь следовало быть внимательней – руки достигли того участка, который еле удерживался в стене. Перехват… другой… третий… На ступенях теперь приходилось повисать всей тяжестью изнемогающего тела… К счастью, Оля не успела перебраться на этот хлипкий сегмент, когда по нему прошла словно нервная дрожь, вскоре перешедшая в волны, – и с негромким треском весь верхний кусок лестницы вырвал крепления из вековых кирпичей, рассохшихся от ветра, дождя и солнца, и разом отвалился от стены. Дремучий инстинкт заставил Олю вовремя втянуть голову в плечи, отклониться – и вся железная громада пролетела мимо нее и бесшумно приземлилась плашмя на перину из листьев и пуха. И была она в длину метра два. Те самые два метра, которые оставались теперь до крыши – навсегда недосягаемой: преодолеть их уже совершенно трезвая Оля не могла теперь просто никоим образом…

Несколько минут она приходила в себя, судорожно пытаясь унять и приладить обратно сердце, которое, казалось, тоже оторвалось и рухнуло, но с трудом поднялось и захромало к месту служения. Мысли удалось упорядочить до необходимого минимума гораздо позже – и все это время она висела под прицельными солнечными лучами, мокрая и обессилевшая, на последнем издыхании удерживаясь на верхнем отрезке лестницы. «Все нормально, – беззвучно, так как даже на шепот уже не оставалось энергии, уговаривала себя горемыка. – Сейчас я просто достану телефон и позвоню в службу спасения… Пусть адреса не знаю, но объяснить, где я, – смогу… Останется только продержаться до прихода помощи, но это не обязательно делать под солнцем. Я смогу спуститься в тень или вовсе на землю… Главное – не уронить телефон…» Снова заведя локоть за лестницу, Оля плавным движением расстегнула сумку свободной рукой, выудила смартфон, сдавила ему бочок пальцами – и экран с готовностью вспыхнул. Только вот одновременно выскочила надпись: «1 % зарядки батареи. Следует немедленно подключить устройство к источнику электропитания», – и она обреченно вспомнила, что среди всех вчерашних треволнений попросту забыла поставить телефон на зарядку перед сном… «Ничего! – из последних сил мысленно крикнула несчастная. – Несколько минут у меня есть, успею!» – и она занесла палец над экраном, перехватив прибор поудобней. Именно в эту секунду на дисплее появилось черно-белое лицо пожилой миловидной женщины, высветилась надпись «Мама», и заиграла песня из