Тень богов - Джон Гвинн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он спит, – сказала Гифа. – Я пообещала, что приведу тебя сюда, но я же сказала, что в этом нет смысла. Великан спит дольше и крепче, чем прежде. А твой отец может высечь меня за это.
– Он этого не сделает, – сказала Эльвар. – Я Эльвар Стёррсдоттир, как же ты могла мне отказать?
Гифа подняла бровь.
– Я не послала ему весточку о твоем приходе, вот за что он осудит меня.
– Еще не поздно сообщить ему, что я здесь, – пожала плечами Эльвар. – Только подожди немного. Дай мне несколько минут побыть с Хрунгом, а потом я уйду.
– Древний все равно спит, – сказала Гифа, поворачиваясь, чтобы уйти. Остановилась на миг рядом с Грендом и кончиками пальцев коснулась его руки. Но Гренд смотрел прямо перед собой, и Гифа пошла прочь.
– Ты должен поговорить с ней, – сказала Эльвар. – Побудь с ней, пока мы в Снакавике.
– Нет, – прорычал Гренд.
Эльвар посмотрела на него и вздохнула.
– Хрунг, – сказала она, но гигантская голова не шелохнулась.
Тогда Эльвар поднесла кувшин к огромному носу великана, окунула кончики пальцев в медовуху и стряхнула капли на его губы.
По голове прошла дрожь, плоть великана мелко затряслась. Потом она вдохнула через нос, губы разошлись, и толстый язык Хрунга прикоснулся к медовухе. Веки дрогнули и приоткрылись, открывая затуманенные глаза.
– Эльвар, – прошептал он.
– Я принесла тебе подарок, – сказала она, подняв кувшин.
– Ах, ты всегда была моей любимицей, – сказала голова, и гигантское лицо дрогнуло, улыбаясь.
– Вряд ли это можно считать похвалой, когда приходится выбирать между отцом, братьями и мной, – сказала Эльвар. Она опрокинула кувшин в рот Хрунгу, и часть медовухи потекла по его языку и в горло. А по деревянному настилу у ног Эльвар медленно расползалось темное пятно.
– Ах, вкус приятный, хотя и не дает того эффекта, что был раньше, – вздохнул Хрунг.
– Это потому, что ты всего лишь голова, – сказала Эльвар, продолжая наблюдать за пятном.
– Значит, ты все еще полна мудрости, – хмыкнул Хрунг.
– Я скучала по тебе, – улыбнулась Эльвар, осознав истинность своих слов лишь тогда, когда они сорвались с языка. Немногие из ее воспоминаний о Снакавике отличались теплотой. Лишь несколько разрозненных моментов, связанных с младшим братом Бродиром, и разговоры с Хрунгом.
– Я тоже скучал по тебе, малышка, – сказал Хрунг. – Без тебя тут было невесело. – Он облизал губы. – И сухо.
Эльвар налила еще немного медовухи на язык Хрунга, и в горле у него заклокотало от удовольствия.
– Ах, с тех пор как ты ушла, годы были пустыми и сухими. С тех пор не прошло и дня, чтобы я не жалел, что ярл Стёрр и Сильрид не оставили меня мертвым в горле у Снаки.
– Я помню тот день, когда тебя подняли из вод фьорда, – сказала Эльвар, хотя тогда ей исполнилось всего три зимы. Она сидела на плечах Гренда на одном из причалов. – Мне показалось, что ты выглядел печальным. Красные водоросли покрывали твои глаза и щеки. Из-за этого ты выглядел так, будто плакал кровью.
– Может, и так, – сказал Хрунг. – Это ведь не слишком приятно, когда тебя начинает глотать змеиный бог и откусывает голову от тела. Еще хуже то, что малая частица предсмертной силы Снаки просочилась внутрь меня и обрекла на жизнь, в то время как я предпочел бы покоиться в смерти вместе со своими великанами-родными. И какой бы плохой ни была сейчас жизнь, она все же лучше, чем триста лет, которые я провел в глубинах фьорда, пересчитывая клыки Снаки и проплывающих рыб.
Он окинул Эльвар внимательным взглядом, задержавшись на клыке тролля и кольцах, надетых на руки. Потом втянул воздух через большие ноздри, достаточно сильно, чтобы всколыхнуть заплетенные в косы волосы Эльвар.
– Значит, ты нашла то, что искала, – заметил он. – От тебя пахнет боевой славой и великими делами.
Эльвар пожала плечами.
– Правда, не сумела избавиться от старого болтуна, – сказал Хрунг и перевел мутный взгляд на Гренда. В ответ старый воин безразлично посмотрел на великана.
В коридоре за дверями бражного зала раздался шум голосов и топот множества подошв по дереву.
Значит, Гифа сообщила отцу о том, что я здесь.
– Я бы осталась подольше, но мой отец уже идет сюда, чтобы испортить нашу встречу, – сказала она.
– Тогда задай свой вопрос, – отозвался Хрунг.
– Неужели это так очевидно? – спросила Эльвар.
Хрунг захихикал, и этот смех отозвался дрожью в груди Эльвар.
– Как бы тебе ни нравилось мое общество, думаю, привела тебя ко мне нужда. Спрашивай, малышка, – сказал он.
– Отец просил меня вернуться в Снакавик, чтобы быть рядом с ним. Он предложил мне воинов, отряд. Все, как я хотела.
Голова Хрунга дрогнула, разорванные мышцы шеи сократились. Он кивнул.
– Известное дело, – сказал он, – но это не вопрос.
– Мой вопрос такой: стоит ли мне принимать его предложение?
У входа в бражный зал появилась Гифа и жестом велела Эльвар уходить.
Хрунг уставился на нее, туман в его непрозрачных глазах клубился, словно грозовые тучи.
– Я должна идти, – сказала Эльвар.
– Молчаливым, полным мыслей и смелым в распрях должен быть птенец ярла, – произнес Хрунг.
Эльвар нахмурилась.
– Тихая, задумчивая, смелая – я стараюсь быть такой, – сказала она. – Но это не ответ на мой вопрос. Когда надо быть смелой – вот в чем суть моего вопроса. Слова отца – они приведут к распре? Ты это имел в виду? Или я должна быть смелой в битве за Вигрир и присоединиться к войскам ярла, когда он двинется против королевы Хелки?
Хрунг молчал в ответ, лишь облака в его глазах двигались. Голоса в коридоре слышались все громче.
– Пожалуйста, – прошипела Эльвар. – Дай мне прямой ответ, хотя бы раз.
Рот Хрунга искривился в ухмылке.
– Я не таков, малышка, – сказал он. – Вини в том старого Снаку, он создал меня и моих родных-великанов полными любви к словам и загадкам. Теперь ты должна просеять мой дар и найти в нем золото.
– Я вижу в нем только загадку, и ничего кроме, – отрезала Эльвар. Взгляд ее метался между Хрунгом и дверным проемом.
– Чтобы ответить на твой вопрос, я задам тебе другой. Может ли солнце стать холодным, или море – сухим, или волк превратиться в ягненка?
В горле у Гренда послышался рык.
– Что толку от говорящей головы, если она только и делает, что изрекает всякую чушь?
Тут же глаза Хрунга устремились на Гренда.
– Глаза нужны для того, чтобы видеть, уши – чтобы слышать, а клетка для мыслей – чтобы понимать. Если только твоя клетка для мыслей не набита соломой, как у болтуна Гренда, – хмыкнул Хрунг.
Глаза Гренда сузились, а рука переместилась к топору на поясе.
– Что ты собираешься сделать, о, оскорбленный воин, отрубить мне голову?
Хрунг рассмеялся, и смех его эхом разнесся по залу.
Эльвар тоже засмеялась, опрокинула остатки медовухи на язык Хрунга, затем повернулась и побежала. Гренд последовал за ней. Она пролетела
