Проклятие Шалиона - Лоис МакМастер Буджолд

от отчаянного крика. В ужасе посмотрел на свой припухший живот. Он-то полагал, что его ненормальность имеет духовную, а не физическую природу. Ему и в голову не приходило, что они могут сочетаться. Такого рода вторжение сверхъестественного в естественное было просто невероятным, и тем не менее оно осуществилось.

Он проговорил сдавленным голосом:

– Они тоже вырастают до сотни фунтов весом?

– Нет, те две опухоли были значительно меньше, – попытался успокоить врач Кэсерила.

Тот посмотрел на целителя с надеждой.

– Но вы ведь можете их удалить, верно?

– Только из умершего, – извиняющимся тоном проговорил врач.

– Но ведь можно и… из живого?

Если найти достаточно храброго человека, который сознательно ляжет под остро отточенную сталь… Если есть хоть какая-то возможность с помощью быстрой ампутации избавиться от этой мерзости. Нельзя ли совершить чудо во плоти, если именно плоть стала полем чуда?

Роджерас с сомнением покачал головой.

– Нога, рука – может быть. Но это… Вы же воевали и видели, что происходит с ранами в животе. Даже если вы сможете пережить боль операции, лихорадка убьет вас через несколько дней.

Голос врача зазвучал более искренне.

– Я трижды пробовал делать такие операции, – сказал он. – И то только потому, что эти пациенты угрожали убить себя. Все они умерли. Я больше не хочу никого убивать. И не терзайте себя напрасными мечтами. Ничего не выйдет. А потому, пока есть время, берите от жизни все, что можете, и молитесь.

Именно потому, что я молился, все и произошло.

– Не говорите принцессе.

– Милорд! – грустно произнес Роджерас. – Я должен это сделать.

– Но я не могу… Она не может отправить меня в постель! Я не имею права оставить ее!

Кэсерил едва не кричал.

Врач удивленно вскинул брови.

– Ваша преданность принцессе делает вам честь, милорд Кэсерил. Успокойтесь! Пока нет никакой нужды укладываться в постель. Более того, ваши обязанности (физически, кстати, необременительные) позволят вам занять свою голову и успокоить душу.

Кэсерил глубоко вздохнул, но решил не разочаровывать Роджераса относительно тягот, связанных с исполнением обязанностей секретаря принцессы.

– Дайте понять принцессе, что меня нет нужды отстранять от этих обязанностей.

– Обязательно. Но это не будет гарантией того, что вы сможете изнурять себя на этой работе. Вам нужно гораздо больше и чаще отдыхать, чем вы привыкли.

Кэсерил поспешно кивнул, давая понять, насколько он послушен и полон сил.

– Есть кое-что еще важное, – проговорил Роджерас, собираясь встать. – Я говорю это только потому, что вы – человек разумный и можете меня понять.

– Слушаю вас.

– Можно мне попросить вас дать мне письменное разрешение на помещение вашей опухоли в мою коллекцию – уже после вашей смерти?

– Вы собираете такой ужас? – скривился Кэсерил в гримасе. – Большинство коллекционирует живопись, древнее оружие, резьбу по дереву.

Отвращение боролось в Кэсериле с любопытством, но проиграло битву.

– И как вы все это храните? – спросил он.

– В банках с фруктовым спиртом, – улыбнулся Роджерас несколько смущенно. – Это может звучать жутковато, но надеюсь, когда я узнаю достаточно много, мне удастся найти способ победить эту болезнь и рак перестанет убивать людей.

– Но ведь это – темные дары Богов! Как мы можем сопротивляться их воле?

– Мы ведь сопротивляемся гангрене, ампутируя пораженные части тела. Лечим воспаление зубов. Находим средства, чтобы победить лихорадку, – это холод, тепло и уход. Когда-то человечество просто не умело этого делать, но потом научилось.

Он замолк, но, помолчав несколько мгновений, сказал:

– Вполне понятно, почему принцесса очень высоко ценит вас и так о вас заботится.

Кэсерил, не зная, как ответить на эти слова, проговорил:

– Я служу ей еще с прошлой весны. До этого я служил ее бабушке, в Валенде.

– Она не подвержена истерике.

А? Высокородные дамы иногда…

Роджерас пожал плечами, не рискнув проговорить то, что могло показаться ему грубым.

– Нет, – отозвался Кэсерил. – Как и никто среди ее окружения. Скорее наоборот!

И добавил:

– Но, наверное, не стоит говорить дамам о том, что вы нашли… и расстраивать их слишком поспешно.

– Увы, придется, – отозвался Роджерас, поднимаясь с краешка кровати. – Как принцесса сможет найти верный способ действий, не зная, что происходит?

Разумный вывод. Провожая врача наверх, в покои Изелль, Кэсерил, озадаченный, размышлял.

Услышав его шаги, Бетрис вышла в коридор.

– С ним будет все в порядке? – спросила она у Роджераса.

– Всему свое время, моя госпожа, – ответил врач.

Они вошли в гостиную принцессы, где Изелль, сложив руки на коленях, сидела в резном кресле. На поклон врача она ответила легким кивком. Кэсерилу не очень хотелось присутствовать при разговоре принцессы с врачом, но услышать то, что скажет Изелль на его слова, ему было интересно, а потому он опустился в кресло, которое предусмотрительная Бетрис для него приготовила и на которое принцесса ему указала. В присутствии принцессы врач остался стоять.

– Моя госпожа, – сказал Роджерас, низким поклоном извиняясь за свою смелость, – у вашего секретаря опухоль в кишечнике.

Изелль в ужасе посмотрела на врача. Бетрис побледнела. Изелль сглотнула и спросила, посмотрев на Кэсерила с выражением крайнего беспокойства:

– Он обречен на смерть?

Как правило, Роджерас в своей практике старался не подслащивать пилюль, какими бы горькими они ни оказывались, и на этот раз не изменил своим принципам:

– Смерть приходит ко всем, моя госпожа. Но сказать, сколько проживет лорд Кэсерил, я пока не в состоянии.

Бросив беглый взгляд на Кэсерила и столкнувшись с его умоляющим взглядом, он добавил уверенным тоном:

– Тем не менее нет никаких оснований освобождать его от обязанностей вашего секретаря, пока он себя неплохо чувствует. Хотя нужно запретить ему работать слишком много. И, с вашего позволения, я буду еженедельно приходить и обследовать лорда Кэсерила.

– Конечно, – согласилась Изелль.

Поговорив еще о диете для Кэсерила и о его обязанностях, Роджерас галантно откланялся и ушел.

Бетрис, с полными слез бархатными карими глазами, проговорила:

– Кэсерил! Я не хочу, чтобы вы умирали.

Кэсерил, усмехнувшись, ответил:

– Я сам не горю желанием умереть. Таким образом, нас уже двое.

– Трое! – подхватила принцесса. – Кэсерил! Что мы для вас можем сделать?

Тот хотел было сказать ничего, но решил воспользоваться возможностью и твердо произнес:

– Прежде всего, никому и ничего не рассказывайте. Мое самое горячее желание – чтобы об этом никто ничего не знал как можно дольше.

Известие о том, что Кэсерил умирает, могло навести ди Джиронала на некие мысли по поводу причины смерти Дондо. Канцлер должен был вернуться в Кардегосс со дня на день, и постигшая его в его поисках неудача могла заставить по-иному посмотреть на проблему исчезнувшего мертвеца.

Изелль приняла просьбу Кэсерила медленным кивком головы, и