Загадка Серебряного Змея - Лина Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подумала о лорде Рэтбоуне – самодовольном, напыщенном лорде Рэтбоуне – и о том, что смотрительница рассказала мне про «Женитьбу». Примечательно: он захотел отреставрировать именно эту картину – одну из маминого списка, одну из тех, какие Сэм Коэн назвал подделками.
Странное совпадение. И совпадение ли?
9. Отсутствие свинцовой краски
Когда я добралась до штаб-квартиры, Артур уже ждал в главном коридоре. Выглядел он так, точно только что с трудом выгреб себя из постели: волосы взъерошены, пара пуговиц на рубашке расстегнута.
– Привет! – Он посмотрел на моё платье. – Подсолнухи, прям как на твоей любимой картине!
Я заулыбалась, польщённая, что он запомнил.
– И тебе привет! Выглядишь как-то не очень.
– Поздно лёг, всё рассматривал файл.
– И как, нашёл что-нибудь?
Он покачал головой.
– А вот я обнаружила кое-что интересное.
Он поднял бровь:
– Да? И что же?
– Подчёркнутая в мамином справочнике по живописи картина Хогарта – «Женитьба». Она выставлена в музее Соуна. Я только что там побывала…
– И?
– Оказалось, её забирали на реставрацию семь или восемь лет назад, примерно в то время, когда мама расследовала это дело. И, похоже, мама на что-то вышла.
– На что?
– Подделки картин.
Глаза у него округлились:
– Что, правда?!
– Ага. Все эти вопросительные знаки, которые я нашла у неё в справочнике, стоят рядом с картинами, в подлинности которых она сомневалась.
– Как же ты всё это выяснила?
– Раскопала письмо от реставратора, пришедшего к заключению, что «Жёлтый дом» и «Женитьба» – подделки.
– А как его зовут, этого специалиста? Может оказаться полезной информацией.
– Самуэль Коэн. Заодно я спросила его, не знает ли он чего-то о тех двух выбивающихся из общего ряда картинах на стене у Шейлы.
– А зачем?
– Просто наитие.
– Ну, наитие так наитие. – Он наскоро записал что-то у себя в телефоне. – Просто для памяти, пометку сделал…
– И ещё кое-что, – сказала я. – Про те две картины из кабинета Шейлы…
Он кивнул:
– И что с ними?
– Ну, одна сотрудница подтвердила, что Шейла вешала репродукции на стенку, когда готовилась к выставкам. Сейчас она планировала выставку поп-арта, вот и повесила там картинки по теме. Но потом две заменила на другие – как раз на те, про которые я думаю, что это подделки. Наверное, Шейла тоже как-то это выяснила. – Вытащив мобильник, я показала Артуру фотографии решётки из её ноутбука. – Вроде всё сходится, как по-твоему?
Он приподнял бровь:
– Я торможу, да? Каким образом квадратики с символами доказывают, что Шейла волновалась насчёт подлинности картин?
– Прости… забыла объяснить! В этой решётке самое главное – иероглифы. Я считаю, это ключ к разным картинам. Например, цветочек символизирует «Подсолнухи»…
– …а перечёркнутая улитка означает «моллюскам вход воспрещён», – подхватил Артур.
– Да, тебя не так просто убедить – но ты всё-таки послушай. А что, если это символ коллажа Матисса, а то, что он перечёркнут, означает, что коллаж оказался подлинником?
– Вполне возможно, – наконец произнёс Артур. А потом замялся – точно никак не мог решить, сказать что-то или промолчать. – Слушай, меня кое-что беспокоит.
– Что?
– «Подсолнухи». Ну, вот ты же сказала, что они выглядят по-другому, а теперь, похоже, Шейла тоже считает, что с ними что-то не так.
– И на них стоит невидимая «В».
Он нахмурился:
– Невидимая «В»?
Я кивнула:
– Да. На них и на «Жёлтом доме» – такая вычурная заглавная «В», нарисованная невидимыми чернилами.
– Как, чёрт возьми, ты это выяснила?!
– Это не я, а Брианна – она водила по всему вокруг моим ультрафиолетовым фонариком.
– Вот это да… Ну, как бы там ни было, Лиана – одна из сотрудниц, с которыми я разговаривал, – сказала, что лорд Рэтбоун пожелал полюбоваться «Подсолнухами» перед открытием выставки в частном порядке. И вот теперь мне интересно – почему?
Настала моя очередь вытаращить глаза:
– Что, правда?! Артур, я же тебе не говорила – именно Рэтбоун организовал реставрацию «Женитьбы» в музее Соуна.
– Да ну?! Вот это совпадение! То есть у него был доступ к «Подсолнухам», и он проявлял особый интерес к «Женитьбе». И ещё кое-что… смотри, что я нашёл. Это было засунуто за «Подсолнухи», в день нашего знакомства.
Он вложил мне в руку что-то маленькое. Я разогнула пальцы и посмотрела на предмет у меня на ладони. Запонка. Золотая, с выгравированным белым грифоном.
– Это фамильный герб Рэтбоунов, – пояснил Артур.
Я пригляделась к мифическому существу.
– Смотри, на нём что-то вроде шарфа. – Порывшись в рюкзаке, я вытащила лупу. Под увеличительным стеклом «шарф» оказался… – Да это же змея! – Сердце у меня пустилось вскачь от волнения. – Змей!
– Правда?! – Артур выхватил у меня запонку. Я протянула ему лупу, и он, немного поизучав изображение, изумлённо уставился на меня. – Ты права!
– Артур, – почти шёпотом спросила я, – а вдруг лорд Рэтбоун и есть Серебряный Змей?
Взять хотя бы место, где Артур нашёл запонку. Валяйся она просто на полу – это бы ничего не значило. Но за картиной… Она никак не могла туда попасть, если лорд Рэтбоун не вешал картину сам или – учитывая его властное высокомерие, это куда вероятнее – не указывал кому-то другому, как правильно вешать. Я так и представила, как он путается у всех под ногами, пребывая в святой уверенности, что без него никуда.
– Что ж ты мне раньше-то не показал?!
– Не думал, что это важно. Собирался просто отдать дежурному на входе, но забыл. А теперь ты мне говоришь, что «Жёлтый дом» подделка и неизвестно, не подделка ли и «Подсолнухи», раз их репродукция попала на стенку к Шейле…
– В голове не укладывается, – пробормотала я. – Лорд Рэтбоун…
– А я думал, ты его терпеть не можешь.
– Я и не могу – но и поверить, что он замешан в подделке и воровстве картин, не могу тоже. – Я вздохнула. – Ладно, давай всё доложим профессору и послушаем, что она об этом скажет.
Мы двинулись вперёд, и тут из-за угла навстречу нам показалась знакомая фигура с забранными в аккуратный хвост тёмными волосами.
– София! – окликнула я.
– Привет, Агата!
Она подошла к нам и словно хотела что-то сказать, но потом передумала.
– Так и застряла тут? – спросила я.
– Ага. Опять здесь, как и вчера. Штабная работа, сбор и обработка информации. – Она понизила голос. – Скука смертная.
– А как же твоё расследование?
– Ой, у нас так не хватает людей, что мы все по очереди занимаемся бумажной волокитой. А на полевой работе сейчас мой партнёр, а после обеда мы поменяемся. Дождаться не могу! Не создана я для сидячей работы!
– Профессор Д’Оливейра у себя? – спросила я.
– Должна быть. Вчера у неё было отвратительное настроение – хорошо, что вам хватило ума держаться подальше.
У кабинета профессора мы с Софией простились. Наше начальство сразу же отозвалось на стук, и мы вошли в кабинет.
– Ну наконец-то! – воскликнула она, переводя взгляд с Артура на меня и обратно. – Вы помните, что доктор Макдоналд ждёт результата уже завтра? – Она посмотрела на
